4 Своя тропа - отрывок из романа "Иди сквозь огонь", часть 2

Так, что у нас запланировано на сегодняшний день… Наверное, нужно выложить окончание истории, а не тянуть кота за хвост, как с другими вещицами, которые можно прочесть по тэгу «мои рассказы» в оглавлении, что расположено несколько правее, ну да – это оно и есть, вы правы.

Как я и писал в первой части, рассказ небольшой, а потому на три части его резать как-то некомильфо совсем. А потому – читайте …
Напоминаю – начало рассказа «Своя тропа» находится здесь вот. Кто уже прочитал, тот молодец.

…

– Бей!
Кирилл прыгнул на ближнего мужика. Одновременно с его прыжком кусты вокруг разродились появившимися из них пацанами. Они с дикими воплями ринулись на двух негодяев, всё ещё недоуменно пялящихся на Кирилла. Пьяные мозги не успевали отработать резкое изменение обстановки, вгоняя владельцев в состояние ступора. Впрочем, рефлексы у них никуда не делись.
Кирилл едва увернулся от выброшенного навстречу кулака, крюком выпрыгнувшего откуда-то снизу. Он знал пацанскую драку, с вознёй и прямым обменом ударов. Сейчас же им противостояли, хоть и пьяные, взрослые, весьма впечатляющих кондиций мужики.
Увернувшись, Кирилл нырнул вниз, вбивая кулак в промежность. Нежностей эти уроды не заслуживали. Хрипло хекнув, мужик перегнулся пополам и нарвался на удар ноги налетевшего из кустов подростка. Дальше его уже запинывали несколько пацанов, отнёсшихся к делу весьма серьёзно.
Второй мужик всё-таки успел среагировать. Марик, мальчишка помладше Кирилла, нарвался на прямой удар и лежал теперь рядом с женщиной, такой же маленькой безмолвной грудой. ещё один из спасителей схлопотал по зубам и сплёвывал кровь, упав на колени.
– Ну что, шпана… – гундосый сплюнул в сторону Кирилла. Судьба товарища, которого так и месили в сторонке, этого выродка, похоже, не интересовала. – Что будем делать-то?
Он не успел получить ответ. С земли разжавшейся пружиной прянуло тело женщины. Она что-то кричала тонким пронзительным голосом, совсем непонятное. Крик закончился визгом, а прыжок – ударом пальцами насильнику прямо в глаза. Он слепо отмахнулся рукой с бутылкой, попав вскользь ей по плечу. От удара женщину отбросило. Хрипло воя, она снова бросилась на насильника, но её оттёрли пацаны, облепившие мужика со всех сторон. Кто-то кинулся в ноги, кто-то толкнул… Пинали, как и первого, увлечённо и жёстко.
Кирилл подошёл к женщине, которая стояла, пошатываясь, в стороне и смотрела оцепенело на две туши, распростертые на земле. Они были живы, но вот за целость их рук, ног и некоторых других конечностей Кирилл не мог ручаться. Насильники получили то, что заслужили.
Он приблизился к ней. Стянул с себя свитер, порванный в горловине при падении, и протянул женщине. Она непонимающе посмотрела на протянутое, затем на Кирилла.
 – Надень, – он смущённо отвёл глаза, почему-то упорно соскальзывающие на обнажённую грудь молодой женщины.
Да, теперь он уже мог разглядеть её лицо и фигуру. Высокие скулы, чёрные густые брови и, такие же чёрные, бездонные глаза – ей было лет двадцать пять. На шее болталось какое-то ожерелье, на котором Кирилл увидел несколько монет. И сопоставив платок на земле, понял.
– Рома? – В детдоме учился один цыганёнок. Он появился совсем недавно, но уже успел рассказать многое о жизни в кочующих таборах. Что из рассказанного соответствовало истине – Кирилл не знал, но запомнил кое-что.
– Роза. – Женщина гордо вскинула голову, так и не взяв протянутый свитер. Стиснула руками края разорванного платья, сводя их вместе, потом резким движением перекинула волосы. Роскошная грива чёрных волос окутала её до пояса. Роза смотрела Кириллу в глаза, и он почувствовал, как у него в голове словно забегали мурашки. Мелкие-мелкие мурашки, они разбежались по всему телу, покалывая и щекоча. И – пропали. А Роза отвела взгляд и расслабилась. А потом снова посмотрела ему в глаза, но теперь её взгляд налился тяжестью и чернотой.
– Что решили с этими? – она зло кивнула на распростёртые тела.
– С ними? – Кирилл недоумённо оглянулся вслед кивку Розы. – А что с ними, они уже своё получили. Сейчас мы своё тоже возьмем, и свалим. – Пацаны шустро обыскивали одежду насильников, извлекая отовсюду всё, что могло иметь ценность.
– Кирилл, у этого гайка не снимается, – Марик, уже отошедший от полученного удара, показал Кириллу на руку гундосого. На среднем пальце у самого основания прикипел массивный перстень-печатка.
– Ломай, – буднично сказал Кирилл, и сухой треск ломаемого пальца вызвал глухой короткий стон.
Роза что-то пробормотала. Кирилл не разобрал, по-видимому, цыганка говорила на родном языке.
– Что не так? – развёл он руками. – Что? Они заработали своё. А мы берём добычу, законно.
– А, да нет, я о своём. Вы молодцы. Они заслужили полученное. Но этого мало, кости срастутся, а ума не прибавится. Это – ваша добыча. А моя месть будет потом. – От девушки полыхнуло осязаемой тёмной волной, и Кирилл снова ощутил топот мурашек, шустро пробежавших по телу.
– Что, – он облизнул пересохшие губы, глядя в чёрные глаза и вспоминая рассказы цыганёнка. – Что ты хочешь с ними сделать? Убить?
– Убить? – Роза рассмеялась, но её смех в заброшенном парке прозвучал зловеще. – Не-е-ет, смерть – это легко, молодой волчонок. Смерть – это избавление, а не наказание. Они будут жить, но не будут иметь радости от этого. Такова моя месть. – Она горделиво вскинула голову.
Тем временем пацанята уже закончили тормошить тела. Судя по весёлым лицам, нашлось немало. Что ж, добыча с боя вдвойне приятна.
– Всё? – Кирилл обвёл товарищей взглядом, получил утвердительные кивки и вскинул руку. Ребята затихли, ожидая команду.
– Так, значит всё. Знатно. – Он улыбнулся и кивнул пацану, до сих пор сплёвывающему кровь с разбитых губ. – Зубы все целы? Нет? Чёрт... Всё ищем Тёмкин зуб. Если эти уроды заяву напишут, здесь потом менты всё перероют, сами знаете. Быстро, ищем зуб, мои маленькие зубные феи.
Детдомовцы расхохотались и рассыпались по земле, ползая на карачках.
А Роза подошла к телам и присела рядом. Перевернула вверх лицом, Кирилл удивился тому, как легко она это сделала. Положила на лоб каждому ладонь и что-то тихо, но страстно зашептала. Кирилл ощутил, как из ниоткуда навалилось ощущение мороза, обрушившегося на тела насильников. До него долетало лишь ощущение. А шёпот Розы перетек в гортанный говор, её качало из стороны в сторону невидимым ветром. Наговор резко оборвался, она встала, провела руками над каждым телом, гибким собирающим жестом, словно забирая что-то. И ощущение мороза пропало.
– Страшно? – Роза подошла к Кириллу вплотную и заглянула ему в глаза. У самой же в глазах плясало что-то, то ли безумное, то ли весёлое. А может – сразу и тот и то. – Ты не бойся. Я у них забрала их мужское. Совсем забрала. Жить будут, а зачем – вопрос. Больше ни к кому не пристанут! – Она зло рассмеялась.
Потом резким движением прижалась к Кириллу и крепко поцеловала в губы. Не по-сестрински, и не по-матерински. Кирилла обожгла горячая волна, исходящая откуда-то изнутри, мысли спутались…
А Роза отпрянула и засмеялась легко.
– Спасибо тебе, парень. И ребятам твоим спасибо. А за поцелуй прости, мне нужно было тёплое что-то, настоящее. Да и запомнишь Розу, не целованный ведь. Чувствую так – нецелованный, ай, как интересно. Знаешь, ты – настоящий, и кровь в тебе правильная.
Ошарашенный Кирилл не знал что ответить. Цыганка расхохоталась и махнула рукой в сторону аллеи.
– Пойдём?
На аллее, само собой никого не было, вечер уже перетёк в ночь, и фонари еле-еле разгоняли сгустившийся мрак.
Стайка пацанов стояла перед цыганкой, благодарящей их за спасение. Она что-то долго говорила, подходя к каждому и прикасаясь к их лицам. Что-то на родном языке, по-видимому, призывая своих богов. А в конце подошла к Кириллу.
– А тебе, юный волк, я обещаю, что помогу, если возникнет в том нужда у тебя. Не золотом, не клинком… Словом правильным. Словом верным. Словом страшным.
Роза расстегнула ожерелье и сняла с низки монетку. Вложила в ладонь Кириллу, сжала крепко, и прошептала.
– А это храни. Всегда храни. Носи, и будет тебе счастье.
Кирилл сжал кулак, помолчал, а потом всё-таки спросил:
– А тебе ведь не помогло.
Роза улыбнулась.
– Разве? Мы здесь, они там. Ещё как помогло, волк.
– Почему ты упорно называешь меня волком?
– Так кровь в тебе волчья, ярая. Вижу так. И сила в тебе есть, да вот только что даст она тебе – не вижу, закрыто от меня.
Роза цыкнула, потирая разбитую скулу.
– Проводите меня? Защита у меня есть, да… – она усмехнулась. – Но с вами надежнее будет.
И направилась на выход из парка, натягивая на ходу свитер Кирилла. Как и когда она его взяла – он так и не понял. Просто свитер вдруг оказался у неё в руках.
Они проводили цыганку до дороги и усадили в такси, в котором она и уехала навсегда.

Наваждение разорвалось.

Кирилл встряхнулся, приводя чувства в порядок. Воспоминания удивили свежестью и ясностью. Он даже не подозревал, что так чётко помнит тот вечер.
Он понял, вдруг, что крепко сжимает цепь с волчьей монетой. Видимо, колыхнуло крепко, коли ухватился за привычный якорь.
Рядом тяжело дышала Марго, отряхивая ладони и ругаясь в голос. То, что это ругань – сомнений не вызывало никаких, слишком уж экспрессивно даже для цыганки.
Кирилл осторожно заглянул ей в глаза, показывая свое участие.
– Ты как, Марго? Или – Маргаритка?
Она обреченно всплеснула руками, но ругаться перестала. Молча уставилась ему в глаза, и он вдруг понял, что так знакомо в облике девушки.
Глаза. В них вдруг проступила та бесшабашная веселая злобность, что так запомнилась ему в прошлом. Том самом, что не забыл, но предпочитал и не помнить.
Розу после того случая Кирилл больше не встречал.
Произошедшее быстро раскатилось молвой среди детдомовцев, войдя в копилку избранных историй. Милиция пару раз совалась к ним – дело всё-таки получило огласку – но прицепиться к чему-то так и не смогла.
Бывало так, что он вспоминал данное спасенной цыганкой обещание, попав в жёсткие переделки, помощь в которых совсем не помешала бы. Но, каждый раз сумел вывернуться сам.
Те мужики оклемались, но лучше бы они и не жили. Мутные пустые глаза, вялые движения – живые мертвецы с опущенными плечами и руками. Пацаны обходили их стороной, встречая на улице. Но вины за собой никто не держал – такова жизнь, каждый наматывал себе карму сам, каждым поступком и желанием.

И вот, перед ним снова те же глаза. Марго, только молодая, и лишь на пороге своего долгого пути.
– Ты её дочь?
Он не спрашивал, да и она понимала, что это не вопрос. Молча кивнула, признавая правоту уже не чужака. И понимая, что, несмотря на только что произведенное действо, которое не каждому по силам – она не выиграла. Ведь она не увидела сразу на нем печать Волка, ту самую, что некогда узрела в нем ее мать, великая Роза. Да, до матери пока далековато. А еще, она не знала этой истории, да и умение забирать мужское естесство слегка напугало. Что ж, ей будет к чему стремиться.
– Спасибо, Марго. Правда, спасибо. Мне было нужно это вспомнить.
Кирилл неожиданно понял, что все так есть. Тот пацан из детдома, оказывается, еще жив в нем. И его робингудовские замашки – тоже. И это знание стоило всего золота мира. Кроме одной монеты. Но…
– С меня причитается, дева.
Марго испуганно дернулась. Она не хотела никакой платы, слишком грубо она ошиблась изначально. Лишь монета из материнского монисто влекла ее – это было ценностью иного рода.
И она не смогла удержать восторженного вздоха, когда тяжесть змеящейся цепи и монеты легла на её ладошку.
– Бери. И носи по праву. Мать твоя когда-то показала мне будущее, пусть я и не понимал тогда всего. Ты – показала мне прошлое, и понимание пришло в полной мере. Передай ей, что Волк крепко стоит на своей тропе. И что он передает давний дар к её дочери. За оказанную услугу. И не думай перечить – я в своем праве! Хорошо?
Конечно, она и не думала возражать. Слишком большой подарок в ее руке, причем сделанный по всем правилам. Она заработала его. И теперь на ее шее появится первая настоящая отметина ее зрелости.
– Вот только без благодарностей. – Кирилл пресек на корню движение девушки. Волк в нем ухмыльнулся детской простоте щены. И рыкнул, показывая ей дальнейшую дорогу. – Все путем, красавица. Передавай Розе привет, возможно когда-нибудь и свидимся. Хотя, и так неплохо вышло. Да, неплохо.
Марго окатило теплом от совершенно мальчишеской улыбки, вдруг омолодившей Кирилла на пару десятков лет.
И это тепло долго еще грело ее, когда он легким движением, полным волчьей грации, сорвался со скамейки и устремился вперед. Мгновение, и на аллейке остались лишь она и играющие друг с другом солнечные зайчики.
Кирилла звала его Тропа. И теперь она будет намного легче.

И на этом рассказ закончен. История Кирилла в нем лишь слегка созвучна с той, что написалась в романе. Своеобразная компенсация за то, что с ним случилось там. Бывает, что истории пишутся сами собой…

Про сам роман рассказано в следующей статье, а также на персональной страничке книги "Иди сквозь огонь", что доступна вот здесь: http://jonny-30.blogspot.ru/p/blog-page_26.html  Заходите, читайте, задавайте вопросы.

Хотите быть в курсе, получайте обновление на электронную почту: