Что-то давно я не радовал вас сказками, как мне кажется. Нужно срочно ликвидировать сей недостаток, а то все о серьезном, да о серьезном. Не очень это правильно, согласитесь…
Как-то, давно уже, мне в порядке шутки предложили написать сказку про совина. Кто это такой? Как раз и прочитаете…
Туки
Далеко-далеко в холодном океане ледяным царством возвышается Антарктида. Темные воды окружают белые стены, уходящие высоко в небо и глубоко под воду. Это место, где теснятся резные арки чудесных дворцов, вырезанных не руками человека, а самой природой – водой и ветром. Здесь очень холодно. Так холодно, что жить просто невозможно. Но, жизнь есть и здесь. Потому что жизнь очень сильна и находит для себя путь везде. А еще говорят, что нет ничего сильнее, чем любовь и дружба.
И я хочу рассказать тебе, мой читатель, одну историю о силе любви, дружбы и жизни.
***
Его звали Туки. Что означало его имя, и имело ли хоть какой-то смысл – Туки не знал. Это было просто имя – звонкое и необычное, совсем как он сам. Правда, в момент рождения он практически ничем не отличался от сотен других малышей, появившихся на свет в хмуром феврале. Что можно увидеть в новорожденном пингвиненке? Да ничего. Но мама сразу поняла, что ее сыночек особенный, и ещё сумеет поразить соплеменников. Так он и стал Туки.
«Туки-ту-у-у-ки», – шептала мама, укачивая птенца, «Туки-туки», – шептала она, укрывая сына от ветра. Неокрепшая шкурка еще плохо спасала от суровых ветров Антарктиды, налетавших изредка на стойбище, и он благодарно прижимался к маме, которая дарила тепло и приносила еду. Когда он еще не родился и был всего лишь яйцом, его согревал папа. Большой теплый папа, с густым мехом и горячим сердцем. Мама не рассказывала сыну, куда исчез отец. Но Туки часто слышал вокруг себя рассказы о не вернувшихся из моря папах и мамах. И он не спрашивал, не желая огорчать маму воспоминаниями.
А когда Туки стал чуточку самостоятельным и мог уже отходить от теплого живота мамы – пропала и она. Уплыла в море и не вернулась. И волны равнодушно плескались, не говоря ничего в ответ маленькому пингвиненку, стоящему у самой кромки воды и зовущему маму.
Холодному морю было все равно. Когда-то, очень-очень давно, вся жизнь на свете вышла из морских волн, и море принимало всех назад, молча и без слез.
Сородичам Туки тоже было все равно. Они были заняты своими делами, ведь у каждого был свой маленький туки, которого нужно было обогреть и накормить, приласкать и убаюкать.
Так он и стоял у воды. Никому не нужный, совсем один среди белого безмолвия льда. И, наверное, так и пропал бы, но судьба распорядилась иначе.
– Почему ты плачешь? – услышал Туки. Он совсем обессилел и от голода уже впадал в сон. – Малыш?
Туки с трудом поднял голову и разглядел возвышающегося над ним старого пингвина. Плотный мех старика серебрился от возраста, а на плавниках–крыльях белели десятки тонких шрамов. Но на голове еще топорщился задорный хохолок. Видно, старость не смогла одолеть душу, а лишь оставила отметины на внешности. Незнакомец стоял и переминался с лапы на лапу, глядя на маленького птенца, столбиком замершего у края льда, уже понимая, что услышит, но все-таки надеясь на иной ответ.
– Мама уплыла в море… Уплыла и не вернулась. Уже давно-давно, – тихо прошептал Туки. – Я звал, звал… а ее все нет и нет. Никто не говорит со мной, а ведь они уплывали с ней. Я видел, как они вместе прыгали в воду.
-Эх, малыш-малыш, – ответил старый пингвин. – Сегодня приплывали косатки, и не вернулись многие, очень многие. Вот. Да. Так вот. Как тебя зовут, маленький? – спросил он, задумавшись о чём-то.
– Туки. Мама звала меня Туки-туки, – всхлипнул малыш. – Она больше не вернется, да?
– Прости, малыш, да. Она не вернется больше. Теперь мама не здесь, а в теплых морях, полных рыбы и купающихся пингвинов. Посмотри наверх, видишь там вверху звезды? Это стаи рыб, бороздящие верхние моря и сверкающие чешуей. Твоя мама теперь там.
Туки посмотрел вверх. Там сияло холодным светом, похожим на блеск рыбьих чешуек, огромное количество звезд, маленьких и больших. Они даже были разных цветов, эти точки в небе.
"Сколько их там... – подумал Туки. – Зачем же тогда прыгать в море, если на небе так много рыбы?". Этот вопрос Туки тут же и задал старику, что-то обдумывающему рядом.
– Небесная рыба? Хо-хо, – засмеялся хрипло седой пингвин. – Хо-хо, как ты меня насмешил, малыш, хо-хо… Небесная рыба очень далеко, даже птицы не залетают туда, а ныряют в воду, чтобы найти вкусную еду. А наши крылья и вовсе не для полета, они лишь помогают плавать быстро и красиво, лучше всех.
– Лучше всех? Но тогда почему мама не убежала от косатки?
– Косатки – страшные хищники. Огромные и зубастые, они плавают очень-очень быстро, нападают и уносят пойманную добычу вглубь. Вот почему не надо заходить в море, когда приплывают косатки. Но они хитрые и налетают внезапно и быстро, словно ветер, врываясь в стаю беспечных пингвинов, и ничто уже не может спасти. Птицы, может, и видят их приближение, но никогда не предупреждают.
Старик еще потоптался рядом с Туки, и наконец-то принял решение.
– Вот что, Туки-туки. Собирайся, и пойдем со мной. Будем жить вместе. Я хоть и старик уже, но выкормить такого славного малыша пока еще смогу. Вдвоем веселее, знаешь ли. Меня зовут Лахти, старый Лахти. Я смотрю, ты голодный совсем, побежали быстрее.
Так вот Туки потерял маму и обрел дедушку Лахти.
Старый пингвин ухаживал за ним, как мама. Он кормил и согревал, рассказывал о небе и море, о пингвинах и косатках. О всевозможных напастях, таящихся в глубине моря.
Помаленьку пингвиненок подрастал. Тут-то и стала проявляться его необычность, замеченная еще при рождении мамой. Плавники Туки были не такие как у всех – прямые и гладкие, а совсем другие. Они складывались подобно крыльям птиц, да и размер их становился день ото дня все больше и больше. А потом стали появляться маленькие-маленькие перышки: белые и серые, они усеивали тело и плавнички, одевая в плотный покров, невероятно похожий на птичий наряд. И глаза его росли и росли, и становились все больше и больше. А однажды Туки понял, что видит в полной темноте. Он рассказал об этом Лахти, и старый пингвин не смог ничего ответить маленькому найденышу, которого принял так близко к сердцу.
Всматриваясь в него, старик видел чудесное создание, отличающееся от всех, кто жил вокруг. Это были и огромные глаза, и птичьи перья, и крылья – не пингвиньи плавники, а очень даже крылья. Он переживал, что сородичи не примут Туки-туки. Отвергнут, как чужака, увидев в нем угрозу для себя. И как с этим быть, он не знал совершенно. Лахти переживал, но всегда скрывал это, не давая понять Туки глубину своего беспокойства.
А вскоре наступило межсезонье. Полярная ночь потихоньку отступала перед грядущим днем. Небо заволокло, скрыв от подросшего пингвиненка море звезд, этих блестящих небесных рыбин. Облака и тучи плотно укутали небо, и увидеть звезды стало невозможно.
Туки спросил у Лахти, отчего так происходит, и приемный дедушка рассказал, что есть времена, когда рыбы совершают путешествия, чтобы породить новых рыб, и тогда небо укрывается облаками, чтобы никто не мог видеть этого таинства. Потому что это великая тайна – появление новых существ в подлунном мире. А еще он рассказал Туки, что когда с неба падает звезда, то это означает, что где-то неподалеку в море появилась новая рыбья стая, которая пришла с небес. И небесные рыбы расскажут другим о небесных морях. А иначе как бы все могли узнать о том, что наверху есть море, полное рыбы и счастливых пингвинов? Никак. И Туки твердо решил, что обязательно поймает небесную рыбу и спросит, не видела ли она его маму. Правда, он еще не умел плавать и ловить рыбу, просто еще не дорос. Но, со слов Лахти, до этого оставалось совсем мало. Хотя, старик в глубине души все еще переживал о будущем приемыша, боясь, что стая его не примет.
И вот наступил этот день. С самого утра Лахти, покряхтывая, топтался вокруг Туки и развлекал разговорами о всякой чепухе. К обеду малыш уже понял, что сегодня должно что-то случиться, и, не выдержав, спросил об этом.
– Деда Лахти, что такое? Почему ты сегодня так переживаешь? Прямо на себя не похож.
– Ох, внучек. Я все время забываю о твоей проницательности, прости меня. Сегодня особый день. Тот самый, в который все малыши познают море. Кто-то нырнет сам, а кто-то и нет, но море познают все. И тебе тоже надо бы.
– Да? Так что же мы сидим здесь-то, деда? Давай уже, пойдем, пойдем скорее. Я хочу в море, хочу увидеть глубины, в которых плавала моя мама.
– Ох, малыш-малыш… ты не знаешь, что может случиться на берегу, но идти надо. Так что, давай-ка собирайся и пойдем, покажем им всем.
И они отправились к морю...
0 коммент.:
Отправить комментарий
Пожалуйста, поделитесь ссылкой на пост