понедельник, 10 июня 2013 г.

4 Хранители, или о Любви и Ревности: финал

свет&тьма 
Поразмыслив слегка (да, иногда я этим страдаю, поверьте)  - решил не тянуть кота за хвост и выложить историю о Хранителях до самого конца. Там совсем чуть-чуть, да и динамику финала резать не хочется нисколечки.
Правда-правда...
Как вы помните - есть еще начало и предыдущая, средняя часть.
Итак, что у нас там ")

...

Марта полными ужаса глазами наблюдала за развязывающимся противостоянием.  Она, в отличие от Адама, не впала в кому. Как она могла помочь мужу? Оказывается, могла. В её глазах стоял не только ужас. Еще в них светилась любовь. Она изливалась на Джайла неиссякаемыми потоками силы. Силы, способной защитить от всего на свете.
Тайну Хранителей Марта узнала вместе с легендой о Любви — тогда же, после венчания. И, конечно, была готова к неизбежной встрече со страшной разрушительной силой.
Миссия Марты, как и подготовка к ней, была проста — нужно было всего лишь хранить любовь к Джайлу. А ей для этого и не требовалось никаких усилий.
Теперь та любовь, что она несла всю жизнь, стала непреодолимой броней для призрака Ревности.

А Майлз продолжал свою битву:
— Я говорил это все не тебе, а Адаму, твоему обманутому спутнику. Да ты же всегда выдаешь себя, сколько не прячься в чужой — человеческой — тени. Не понимаю только одного — как он ничего не замечал?
— А любовь слепа. — Николь продолжала смеяться. — Слепа! Нет, какова ирония, ты только подумай? Извечная противница Любви ею же и хранима, каков парадокс. Меня это забавляет, поверь. Как просто манипулировать им… Как просто манипулировать всеми ими! Если бы еще не Хранители!..
Последнее слово слетело с кривящихся губ и упало на пол гостиной, словно плевок. Это лишь позабавило Джайла.
— Плюйся. Плюйся. Ты здесь бессильна. И того, за чем ты пришла, не получишь. Забудь.
— Ненавижу тебя! Будь ты проклят!
— Твои проклятия — пустой звук. Я вышвырнул бы тебя отсюда прямо сейчас, но жалею юношу… Когда он очнется, ему трудно будет объяснить твое исчезновение.

Вывести Адама из комы Майлзы не могли, они вели свою битву. Но, право слово, Джайл думал и об участи молодого человека!
— А ты не жалей, не жалей. Он свою первую любовь не пожалел, знаешь ли! Я легко вселилась к нему в сердце. Всего-то и надо было превратить легкомысленность девицы в ее излишнюю дружелюбность. Как смешно и просто раздувать пламя ненависти! Как приятно! Любо-о-о-вь, — Николь издевательски раскинула руки, словно обнимая кого-то. — Девчонка умоляла его… говорила, что Ревность губит их обоих, плела что-то про свет Любви… А он смеялся. Это он смеялся, забавляясь ее болью, не я! Так что — не жалей малыша. Не стоит.
— Это уж мне решать. Ты ведь знаешь, что мои рассказы никогда не проходят даром, что каждое слово попадает по назначению! Раз за разом он будет возвращаться к сказке о Любви, он будет думать о том, что услышал. Про тебя… про любовь… про ту, над которой смеялся твоим смехом. Он задумается, я-то уж знаю. Хранитель не ошибается.
— Будьте вы прокляты! Ты, и весь ваш род, и все остальные хранители, гори они в аду за свою надменность. Как вы посмели уничтожить мертвое море?! Как вы сумели? — Тварь нависла над Джайлом, но тот словно и не замечал этого.

— А мы его вычерпали,  — рассмеялся Джайл. — Оно — всего лишь море! Ты не поверишь, как это просто. Любовь забыла о своей злой тени. А Хранители — нет. Мы проследили за тобой — до самого истока. Мы нашли черные воды мертвого моря, всегда спокойного, всегда гладкого… Гладь без единой волны, не потревоженная никакими ветрами. Мы, Хранители, год за годом, день за днем проходили страшной тропой, хранящей твои следы, и черпали по одному фиалу мертвой воды. К сожалению, больше никто из нас не мог унести с собою за один раз. Да, эта ноша слишком тяжела… Но ты ведь знаешь, Хранителей много! Да и люди — они не так уж и слабы. Среди них нашлось много достойных, которым оказалось не страшно доверить тайну Мертвого моря. Да, и люди… Знаешь, я, наверное, все-таки расскажу тебе еще кое-что.
Мертвая вода стала атрибутом сказок. Вспомни, она упоминается у каждого народа. Ты не задумывалась — откуда взялся образ? А ведь мертвая вода действительно обладает свойствами затягивать раны. Просто использовать ее должен тот, кто искренне и безоглядно любит. Если ты намерен вылечить — полюби. И вот — капля за каплей — море было вычерпано. Как тебе этот рассказ, разве не забавно?

Джайл рассмеялся, гладя на призрака, теперь уже торжествующе.

— Что ж, — умиротворенно произнесла тварь. — Вы, Хранители, привыкли побеждать… Привыкли к своей неуязвимости. Но и у меня есть кое-что… Кое-что — против вашего упрямства.

Существо замерло, словно бы прислушалось к чему-то, а потом протянуло голосом, полным медового яда:
— Майлз-з… Ты знаешь, либо ты меня обманул, либо обманут сам. Ведь я до сих пор чувствую зов! Зов мертвой воды. Он слаб… Он очень слаб. Но это он вел меня сюда. Поверь, тут я не могу ошибиться. И я чувствую, откуда он сейчас исходит. Она здесь. Мертвая вода — в твоем доме. Она — здесь!
— Ты… ты блефуешь, — неуверенно произнес Джайл. — Ты — блефуешь. Отец непременно бы мне рассказал, будь это так!
— Непременно бы рассказал? Ты так в этом уверен? Вы, Хранители, такие гордецы, вы оберегаете мир от знания, считая его уделом избранных. Кто знает, как далеко может зайти любовь Хранителя? А вдруг именно самую страшную тайну он и испугается открыть своему единственному сыну?
Что-то в голосе призрака заставило Майлза побледнеть; он захотел было  возразить, но не успел.

Дух Ревности воскликнул:
— Так узнаем это! Узнаем — раз и навсегда!
Призрак свился в туманное веретено и в то же мгновение устремился на второй этаж дома.
Джайл, придя в себя, бросился к лестнице. Но куда ему, человеку, успеть за яростным нетерпением Ревности!
Со второго этажа донесся грохот переворачиваемой мебели и звон посуды — словно там проносился разрушительный смерч. Внезапно грохот прекратился.
В зловещей тишине, тяжко рухнувшей на плечи старого Хранителя, раздался торжествующий рев.

Джайл Майлз застыл на середине лестницы. Не успел. Навстречу ему спускалась юная Николь. Ее прекрасное лицо было до безобразия совершенным.
Но Хранитель даже не заметил ее превращения. Он смотрел лишь на тонкие  пальцы, крепко сжимающие небольшой фиал из черного хрусталя с изящной пробкой в виде сердца. При каждом шаге Николь о его стенки лениво билась вязкая, похожая на нефть, жидкость. Нет, это черен не хрусталь. Это она — вода забытого, и теперь уже дважды мертвого моря придавала цвет сосуду.
— Вот! Видишь? — сладко произнесла девушка, чье милое личико не так давно было жуткой безглазой маской.
Джайл бросился на нее, не выдержав этого зрелища. Он было попытался вырвать страшный фиал из цепких пальцев, но был отброшен неожиданно сильным ударом. Падение оборвал выступ стены у подножия лестницы. А Николь уже сбегала к нему. Джайл, с трудом поднявшись, сумел избежать нового удара. Он обхватил девушку, зажимая руки, стремясь как-то добраться до фиала.

— Николь? — Адам растерянно моргал, глядя на борьбу жены и хозяина, хотя — он же точно помнил! — еще секунду назад они все мило пили чай и беседовали о любви. Схватка с Джайлом ослабила силу ее контроля. И теперь муж пришел в себя, но не мог понять, что же происходит в гостиной.
— Помоги мне, — сдавленным голосом попросил Джайл. — Помоги. Если тебе дорога твоя любовь, помоги мне, — голос сорвался на крик.— Черт тебя подери, разве ты не видишь, что она одержима? Посмотри на нее!
Адам с ужасом увидел, как лицо любимой плывет волнами, превращаясь то в отвратительную маску, то снова принимая милые его сердцу черты. А Майлз продолжал призывать на помощь, стараясь не выпустить Николь. Та билась телом о стены, пытаясь стряхнуть с себя старого Хранителя. Было видно, что сил у Майлза осталось совсем немного.
— Адам, помоги ему, — Марта тоже устала, хотя ее усилия со стороны и не были заметны. Пробуждение Адама оказалось как нельзя кстати, нужно было лишь направить его. Она мягко дотронулась до его руки, неосознанно опасаясь, что и он сейчас превратится в подобие жены. — Помоги. У нее яд, вон в той стеклянной вещице. Жуткий яд, который может всех здесь уничтожить. Она не в себе, поверь. Ну же! — Она резко возвысила голос.

Хлесткий приказ сбросил с Адама остатки оцепенения. Юноша устремился на помощь. Он понял, что главное — забрать фиал. Ведь любимая может случайно разлить яд! Лишить себя жизни!
Сейчас он думал только о ней, о той, которую любил. Той, кого привел в свой дом, кого впустил в сердце, медленно оттаивавшее после расставания с потаскушкой Кати…
Адам подобрался к дерущимся сзади, и остановился, выбирая момент. Внимание Николь было сосредоточено на Хранителе, и она пропустила стремительный бросок мужа. Он выхватил маленький сосуд из рук жены, и, крепко сжав роковую вещицу, машинально отскочил к камину. Демон внезапно замер, поняв, что добыча отнята. Джайл от неожиданности выпустил окаменевшего противника. Ноги подвели старика, и он бессильно опустился на пол.
Николь даже не запыхалась. Лишь безнадежно погибшая прическа, да румянец на бледных щеках — вот и все следы борьбы. Джайл же дышал, как боксер в конце поединка. Лицо девушки на секунду исказилось дьявольской гримасой, но она быстро овладела собой.
— Адам, отдай. Мне это нужно, — умоляющий голосок Николь и ее жалобный взгляд ударили по Адаму словно молотом.
— Не верь ей. Не верь! — Марта, вставшая из-за стола, хлестнула молодого человека резким окриком. — Не верь!!! Спаси — и ее, и себя. Не отдавай фиал. Помни — в нем яд.
— Зачем тебе яд, любимая? — Адам умоляюще посмотрел на жену — колеблясь, теряясь в догадках, не решаясь принять какое-либо решение. — Скажи мне — зачем??
— Адам! Неужели ты им веришь? Не слушай старых дураков! — Николь, как и Марта, повелительно возвысила голос, поняв, что ласка на Адама сейчас не действует. — Что б тебе сгореть, кому ты веришь больше — мне или им? Откуда у меня может быть чертов яд? Отдай склянку. Сейчас же. Или я решу, что ты меня не любишь, и оставлю одного, прямо здесь и сейчас.
— Адам, — Джайл наконец-то отдышался. — Адам, отойди от огня в сторону… И посмотри на нее. Внимательно. Очень внимательно. От этого многое зависит. Я прошу тебя сделать всего лишь один шаг — и просто посмотреть на свою жену.

Хранитель прекрасно понимал, какое потрясение сейчас ожидает юношу.
Адам невольно сделал шаг в сторону. Его тень, отбрасываемая неровным светом пламени, колыхнулась. Но он пока еще ничего не понял. Это было лишь делом времени. Делом еще одного шага.
И он его сделал.
— Николь?.. У тебя что, нет тени?
Адам сказал это так, так говорят потрясенные дети — совершившие изумительное, но совершенно непостижимое открытие.
— Как это может быть, чтоб ты — без тени?..
Парень растерянно вопрошал — сам не зная кого. И жену, и Майлзов, и эту комнату, и тот привычный мир, который он знал… Он вряд ли надеялся получить ответ.
Но ответ последовал. Правда, какой-то странный, ничего не объясняющий. Николь рассмеялась.
— Какая ерунда — тень. Разве это важно? Мелочь, фантом — тень…

Рассудок не выдерживал.
— Любимая!
— Да будь ты проклят со своей любовью, со своей тенью! Чтобы ты издох, как последняя собака!! — взорвалась Николь, не в силах сдержаться. Раскрыта. И проиграла окончательно. — Молодой смазливый кобель! Что ж, продолжай прислушиваться к идиотским слухам! Да, идиот, это я разбила твою любовь к Кати! Но — я ли?! Вспомни, вспомни хорошенько, с какой ненавистью смотрел ты на своих друзей! Какие грязные предположения мучили тобой, когда Кати уходила по делам! Как ты следил за ней, как посчитал грязной шлюшкой, заподозрив в измене — с твоим лучшим другом! Вспомни, дорогой! А еще — освежи в памяти, как ты хлопнул дверью, гордый и надменный… а твоя Кати валялась на пороге, не в силах понять твой уход. «Любима-а-а-ая…» — издевательски протянула она. И продолжила:
— Да не любишь ты никого. Не можешь любить. Я давно выпила твою любовь. Посмотри на себя: кто ты? У меня-то нет тени? Это ты — моя тень. Это тебя — нет! Как тень может кого-то любить?! — Николь ликующе расхохоталась.

На Адама было больно смотреть. Он мгновенно постарел на несколько лет. Вначале дикое, невозможное открытие, потом страшные слова Николь, вся эта бредовая ситуация накрыла его, будто могильной плитой.
Он смотрел, но не видел. Слышал, но не понимал.
Только одно: Николь не верит в его любовь.
И Ренкинс не выдержал. Резким движением сбив пробку с фиала, Адам выплеснул содержимое в рот. И сглотнул холодную горькую жидкость, глядя сквозь пелену неожиданных слез на лицо Николь, исказившееся ужасом.
Майлзы, ахнув, бросились к нему, стремясь удержать падающее тело. Николь была забыта. Человеком, но — еще вот-вот и грань  между жизнью и смертью будет стерта — здесь был только Адам.
Никому в гостиной не было дела до бессильной ярости призрака, только что лишившегося и мертвой воды, и едва обретенной тени.

Адама бережно уложили на полу у камина. Марта осторожно придерживала голову юноши, нежно поглаживая волосы, словно матушка.
— Дурачок… Какой же ты дурачок. Что ж ты наделал? Зачем?... Мы и так бы справились. Справились бы… Джайл, так нельзя!
А тот всматривался в стремительно бледнеющее лицо Адама, в закрытые глаза,  словно пытаясь увидеть что-то весьма важное сквозь сомкнутые веки. Что-то, таящееся глубоко-глубоко… Его напряженную работу оборвал злобный смех Николь. Смех делался все громче и все злее, и вдруг превратился в спокойный голос.
— Не трудись, Майлз. На свете стало меньше еще одним дураком. Поверь, свет от этого не сделался хуже… Ни для тебя, ни для меня. Что касается меня — то в мире ведь еще сотни Хранителей, и кто знает — сколько пузырьков припрятано их заботливыми предками? Зов слышен… Зов слышен до сих пор. Во всяком случае, никто не помешает обрести мне тень иным способом — тем, которым я уже практически воспользовалась. И вот тогда мы разочтемся, старик.

— Ты так ничего и не поняла, — седой Хранитель поднял на призрака осунувшееся усталое лицо. — Ты ничего не поняла, Николь. Демон ревности… тень в тени, падчерица тьмы — имен твоих не счесть… Не счесть твоих имен, но ты так и не поняла — он ведь тебя любил, по-настоящему. Это его любовь делала тебя похожей на человека. Ты назвала его свой тенью… Может, это и так — но эта тень возникла от света его любви. Пройдут века, прежде чем ты найдешь того, кто полюбит тебя снова, по-настоящему. Да, ты выпила его любовь — но эта частица света теперь в тебе, и будет жечь вечно... Уходи. Эта битва окончена. Здесь тебе больше нечего делать. Все что могла, ты уже совершила. И, клянусь словом Хранителя — ты не найдешь больше ни одного фиала. Клянусь. Убирайся! Покинь мой дом, демон. Я лишаю тебя гостеприимства.
Услышав эти слова, Николь яростно взвыла и бросилась на Джайла. Но, ударившись о невидимую преграду, разбилась пыльным смерчем — и исчезла. О том, что все произошло на самом деле, свидетельствовало лишь безжизненное тело Адама у камина, да перила, разбитые в щепы яростью Николь.

Марта не вслушивалась спор мужа с призраком. Ее уже не интересовал финал разыгравшейся драмы.
Она могла думать только об ее итоге. О мальчике, что остался лежать перед ней, распростертый.
Не веря в победу холода над теплом мягкая рука легла на лоб юноши, и вдруг Адам пошевелился. Ресницы молодого Ренкинса затрепетали, грудь поднялась в глубоком вдохе.
Марта изумленно, словно не веря в то, чему только что стала свидетелем, смотрела на мужа и улыбалась. В глазах ее разгоралось ликование.
— Я верила — он не может умереть! Это создание Николь было в нем смертельно отравлено. И оно — а не Адам — погибло на наших глазах. Как хорошо, что юноша все же оказался больше, чем ее творение… А как же иначе? Николь смогла выпить первую любовь, но против второй была бессильна!
— Да, пожалуй, что так. Но избегнет ли он страданий?.. — задумчиво проговорил Майлз.
— К нему придет мудрость, — мягко, но убежденно ответила Марта. — Еще ни одному живому существу на этом свете не удалось избежать страданий. Не стоит сокрушаться. Перед нами сейчас стоят куда как более насущные вопросы.
Хранитель невольно улыбнулся, на лету поймав мысль жены.
— О да. Для начала — неизбежно придется прибрать весь этот кавардак! Да и врача вызвать, все-таки, не мешает. А потом нужно будет многое объяснить Адаму. Даже не представляю, как сделать это.
— У тебя получится, — рассмеялась Марта.— У тебя все получится, мой любимый сказочник…

* * *

В маленьком городке живет чета Майлзов, известная всем своими чудными чайными посиделками. А еще — замечательными историями. И стены их гостиной, и большой камин в углу помнят немало увлекательных легенд — от воздушных сказок о феях до мрачных историй про исчадия преисподней.
Теперь к этим историям добавилась еще одна.

============

Такие вот истории рождаются порой. Читайте и делитесь с другими, иначе для чего оно нужно, писать сказки и романы?


Поделитесь с друзьями, хорошо?

Хотите быть в курсе, получайте обновление на электронную почту:

4 комментария:

  1. Мда, неожиданный поворот событий во второй части. У вас талант!
    Сначала хотел написать комментарий ко второй части, но потом решил дочитать, потому что очень интересно было, чем всё закончится. Хорошо, что всё хорошо кончается :-).
    Не понимаю, почему к этому рассказу пока не оставлено комментариев, ведь тут можно о многом сказать.
    Что касается темы, затронутой в рассказе. Ревность - это ужасная вещь, я слышал много историй про людей, которые из-за ревности расстаются, а ведь это глупо. Я считаю, что самая искренняя любовь - это когда люди любят друг друга, несмотря ни на что, несмотря на недостатки человека, не подозревая в измене.
    Желаю вам удачи в творчестве.

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Денис, спасибо за комментарий ")
      Я уж не знаю, почему не комментируют у меня рассказы и сказки, видать не интересно людям такое, они что-то другое искали, а это - так, мелочи, не заслуживающие внимания и слова доброго...

      Что касается темы, то да... она огромная и по ней можно фолианты наваять ") а я вот лишь сказку придумал ")

      Удалить
  2. Нашла в последней части рассказа ответы на свои вопросы из второй части. :)
    Да, стервой оказалась Николь. Но я все же не пойму, для чего Майлз влез в их отношения с Адамом. Ведь он ее любил и был счастлив, а у нее все же было человеческое лицо.

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Это ведь сказка, все-таки ") как ни крути, и зло обязательно должно быть повержено, а добро - обязательно восторжествовать. Майлз не влез, а как бы и наоборот всё...
      ..
      да и счастье ли это - быть чужой тенью? тенью древнего демона, с маской прекрасной девы?

      Удалить

Пожалуйста, поделитесь ссылкой на пост